Есть ли у вас шрам? Нет, не шрамчик на ноге или руке от пореза. И не ужасные последствия вырезанного аппендицита, а шрам в виде пламени на спине? Нет? Напрасно. А вот я решил резать себя, резать глубоко и больно.
Не подумайте, что, схватившись за кухонный нож, и зажав в зубах полотенце, стал полосовать себя направо и налево. Я отправился в салон, где художественные шрамы делают профессионалы, и называется это «скарификация», или по-русски шрамирование.
Разглядев последний раз в зеркале своё ещё не тронутое лезвием тело, поспешил я на «процедуру». Вывеска салона гласила «Cut and beat». Помявшись минут пять у входа, я всё же вошёл. За те секунды, что открывалась дверь, фантазия нарисовала мне холл: полумрак, десятки ножей с различными лезвиями, фотографии на стенах изображающие «пациентов» в крови. Но ослеплённый ярким светом я увидел помещение, белизной напоминающее кабинет врача. У дальней стены, за столом сидела молодая и бледненькая девушка. Спросив, что меня сюда привело, совершеннолетний ли я, и какой суммой денег располагаю, девушка удалилась в соседнюю комнату. Вернувшись через минуту, она предложила мне подождать, так как мастер занят, и сможет принять меня не раньше чем через полчаса.
Всё здесь напоминало кабинет стоматолога. То же кресло посередине, те же банки-склянки, те же «железки» в корытце у кресла. На кресле сидела бритая молодая женщина, глаза которой неподвижно смотрели в потолок. На крохотной табуретке, у её левой, обнажённой до колена ноги, с которой капала кровь, сидел мастер со скальпелем в руке. Они разговаривали, и дальше я только слушал.
-Кирилл, ты давно этим занимаешься?
-Года два. Я по профессии хирург. Но здесь зарабатываю раза в три больше, чем в больнице.
— И как ты додумался до такого?
— Однажды ко мне в больницу пришла женщина со шрамом на руке, и попросила «дорезать его в цветок розы». Я сначала отказался, но она предложила столько денег! Попробовал, получилось неплохо. А через полгода прочитал в каком-то журнале, что на Западе шрамирование — очень популярный способ украшать своё тело. Решил уйти из больницы и резать художественные шрамы.
-А когда ты работал в больнице, обращал внимание на то, как шрамы выглядят после операции?
— Не сразу. Но со временем стал обращать на это внимание. Например, если резать под углом и на определённую глубину, шрам получится выпуклым, а прямо — почти незаметным. Очень важно место нанесения шрама на тело. Это связано с системой кровеносных сосудов и мышечной массой. На большой мышечной массе получается лучше, но опять же не всегда. Вообще должен сказать, что знание хирургии очень мне помогло. В «скарификации» художественное оформление рисунка имеет намного меньшее значение, чем остающийся на коже барельеф — основная особенность и красота декоративных шрамов.
— А как это появилось?
— Нанесение художественных шрамов на тело существовало ещё много и много веков назад. Точно сказать не могу, с какого времени. Знаю только, что в прошлые века «скарификация» представляла намного большее значение для людей, чем сегодня. Сейчас это только способ украсить тело, а у некоторых древних народов нанесение шрама определённого рисунка на лицо юноши, означало принятие его в воины. В африканских племенах шрамы — это непременный атрибут вступления в половую жизнь. На девичьих животах делаются художественные надрезы, посыпаемые пеплом, чтобы шрамы выглядели более рельефными. Только после этого молодожёны могут остаться наедине.
— Ты можешь отказать клиенту, если считаешь, что тот шрам, который он просит сделать, опасен для его здоровья?
— Конечно. Никогда не буду резать половые органы, сколько бы денег не предложили. Не могу сказать, что часто обращаются с такими просьбами, но иногда заходят.
— А какой самый необычный шрам тебя просили сделать?
— Самый необычный? Молодая девушка просила разрезать кожу на три тонких лоскутка таким образом, чтобы лоскуты держались лишь своими верхними концами. Затем лоскуты переплести в косичку и приживить обратно.
— Ну и?
— Я собрался резать, но от одного вида скальпеля ей стало нехорошо, и минут двадцать я приводил её в чувство нашатырём.
— А у тебя самого есть что-нибудь?
— Шрамы? Нет. Ужасно боюсь боли.
Мне, сидящему всё это время тихо на стуле в углу, стало казаться, что моего тела касаются десятки лезвий, разрезая его на тонкие лоскутки, а сверху на меня сыплется пепел из африканских костров. И не желая мешать интересной беседе падением бесчувственного тела, я на полусогнутых ногах поспешил на свежий воздух.
